В тему катастроф. Периодически возникает вопрос, и вроде бы резонный: а вот Венесуэла. Там ситуация такая, что и сравнивать с какой-то другой страной не получается. Ну, разве что с Йеменом и Гаити — собственно, эти три страны пока очевидные претенденты на призовые места в этом весьма специфическом соревновании.
Падение уровня жизни, насквозь проеденная инфраструктура, экономический коллапс и полная утрата хоть какого-то единого цельного управления страной. И ничего, до сих пор боливарианский сосьялизмо — верная дорога, по которой идет этот наркокартель-государство. Так, может, дна не существует?
Венесуэла — страна специфическая. Тотальная нищета, преступность — это, скорее, норма. Как ни странно, сама по себе экономическая и социальная обстановка даже на таком дичайшем уровне не являются причиной для социальных катаклизмов. Может быть и еще хуже, хотя казалось бы...
Главной причиной социального взрыва является резкое ухудшение. Настолько резкое, что теряется понятие нормы, даже такой, которой и язык-то не повернется ею назвать. И в Венесуэле как раз это и произошло. Да и продолжает происходить. Поэтому в реальности она давно должна была взорваться. Но почему-то не. Почему?
Разгадка, думаю, в одном весьма любопытном факторе. За последние четыре полных года число вынужденных мигрантов (а точнее, беженцев) из Венесуэлы составило более 6 млн человек. Точных данных нет, но по порядку величины считать получается. С 2016 по конец 2020 года из страны бежало минимум 6, а в реальности, видимо, около 6,5 млн человек. Это более 20 процентов населения. Причем процесс, как это бывает при катастрофах, обладает положительной динамикой: за первые три года беженцев было около 2 млн человек (максимум 2,4 по наиболее пессимистичным источникам). За полтора-два последних года это число стало больше вдвое. Темпы растут.
Рост социальной температуры можно погасить двумя путями: война или внутренний террор — это первый путь. Второй — открыть клапан и стравить избыточное давление. Для войны и террора у режима Мадуро попросту нет ресурса. Он Каракас контролирует местами, где уж тут воевать. Для террора у него нет административного ресурса: по сути, весь силовой государственный аппарат — это давно боевые группировки двух мафиозных конгломератов, которые одновременно являются государственной властью: наркокартеля "Дель Сол" под управлением военных и нефтяной мафии, которой заправляет группировка, формально считающаяся профсоюзом работников этой отрасли. Кстати, Мадуро — как раз выходец из этой группировки. Единого управления силовыми структурами в стране нет, а потому создать централизованный террор под единым управлением невозможно.
Остается "стравить" давление. Что и сделано через масштабную миграцию. Стремительно скудеющий ресурс страны размазывается на всё меньшее население, что создает иллюзию более медленного падения, к которому психика еще остающихся на этой территории людей адаптируется чуть менее травматично. Пожалуй, это ключевая причина того, что обстановка еще как-то, но держится.
Понятно, что соседи Венесуэлы такому развитию событий не рады, и к концу 19 года и Бразилия, и Колумбия, которые наиболее страдают от нашествия беженцев, уже начали демонстративно лязгать оружием. Но тут случилась "пандемия", "новая нормальность" и всё вот это, и приоритеты сместились.
В самой Венесуэле с ковидом никаких проблем. Вообще. Здравоохранение убито настолько, что смертность людей от болезней запредельная. От всего. Плюс криминальная смертность — в четыре раза выше, к примеру, чем в Мексике, не самой благополучной в этом отношении стране. Так что даже если случится чума, в общем потоке смертей (официально 5 смертей на 1000 населения, реально раза в два выше) она вряд ли займет ведущее место. Куда уж там хилому ковиду.
! Орфография и стилистика автора сохранены
